Ретушь

Война в стихотворениях родившейся в Харькове поэтессы Лии Черняк приходит с чужими ракетами, рвущимися в ржавое небо, бешеным смехом танков, ложью газет, повестками, не оставляющими выбора, и вывернутыми руками ни в чём не виновных людей. В цикле стихотворений «Ретушь» военное время разделяет общество на врагов и комиссаров, голоса пострадавших торчат осколком из горла, матери срочников рыдают, хороня память о сыновьях, а неизвестные солдаты склоняются над немой страной.

Ретушь

Во времена военного парада
Далекий голос флейты не расслышать.
Когда газету называют «Правда»,
Как ни крути, но правды нет и выше —
Есть истина в вине и смерть в дензнаке —
Мы это все видали, право слово,
Но машем кулаками после драки,
По парикам рыдаем безголовым.
Эпоха семимильными шагами
Раскручивает маховик сансары.
И снова этих нарекут врагами,
А тех рукоположат в комиссары.
Но мы смываем ретушь с фотоснимков,
Порвать в суровым будущим не смея,
И запускаем в небо анонимки,
На ниточках выгуливая змеев
Воздушных, превратившихся в драконов,
В корысть и страсть, презрение и ярость,
Угадывая в гуще заоконной
Слепящие полуночные фары.
Ведь это не за нами? Не за нами —
Мы пред любым законом неподсудны…
И молча обрастаем временами,
Как якоря затопленного судна.

Все что о ней не помню

«Есть ли у вас в кране горячая война»

Ия Кива

Ливерная, холодного
Копчения, кровяная,
Хор за углом народно
Вещает: она, родная
Все что о ней не помню
Чего не знаю
Ржавым осколком голос торчит из горла
Ржавым пятном по карте расплылся город
Вспоротым ртом, бинтом, фантомом атаки
В ржавое небо рвутся чужие танки.
Зенки зальет, ногами в глухом подвале
Душу вобьет в живот — поминай как звали
Пули поспели в пепле сплясали с пылью
Как тебя звали, Феникс, когда любили
Раненый бредит в жару на коротком привале
Как тебя звали?
Где-то в то лето, когда хоть умри, хоть сдавайся,
Бешеным смехом ракеты над Иловайском
Как телефонный провод жизнь оборвали
Как тебя звали?
Вывернуты как руки бетонные глыбы,
Как тебя звали до Аэропорта, Киборг
В снег на колени перед гробом вставали
В детских глазах смятенье —
Как тебя звали?
Под Краснодаром у всех отобрали сотовые
Как тебя звали, срочник, в веснушках, трехсотый
Где-то под Псковом в подушку мать зарыдает
Кто тебя звал в окопы под Краснодаром?
Кто вас отправил, кто правил черную мессу
Кто вас оставил без имени, жизни? Места
Хватит ли всем вам в строчке, могиле братской,
Кто вас месил и кидал в этот общий солдатский
Адский котел. Кто хотел лихой заварухи?
Те, кто над вашим последним дыханием руки
Ловко нагрел. Кто соврал, кто напутал с ролями…
Ливерная, кровяная, а после салями
Там, где стреляли, где кровью полит каждый бункер,
Там на полянах по вам проросли незабудки.

На память

У памяти ровные зубы
Выбиты на допросе.
У памяти выбиты зубы
И яд сочится из десен.
Ночь прозябает где-то
На задворках, в каморке,
А с наступленьем рассвета
Рыскает по помойкам.
Каждый закат встречает
С непрошенными гостями —
Поит остывшим чаем
С вчерашними новостями,
Дряхлую кошку гладит
Против искрящей шерсти.
Бродит за нею слава
Городской сумасшедшей.
Ходит у нас под боком
Мимо закрытых ставен.
Ходит она под богом,
И страшно даже представить
Как она угасает
За день в углу укромном,
Как мы ее хороним.
Как мы память хороним.

He по дате

Чужая, талая беда
Ворвалась в дом лихой капелью
Повестки: все сошло на да,
На дальний отзвук капель спелых,
На пенье жалобных колес,
На отзвук гроз в отрогах горных,
На венский вальс и русский плес,
И чистые от слез погоны,
На дым погони, смех волков
В обьятьях черной лихорадки,
На кляксы алые в тетрадках
Растерянных учеников,
На лязг замков и скрежет дат,
На письма смытые волною,
Где необьявленный солдат
Склонился над немой страною.
И, принимая, как удар,
Сердечный дар сквозь зимний панцирь,
Мы мигом перешли на да.
И утекли водой сквозь пальцы.