Синтаксис

Пейзаж

В окне пейзаж Эдема

В углу
на розжиг
стопки календарей
садовода.

На третий день
ветер занёс семена к чёрному дому.
И трава потянулась к человеку
за продолжением.
А продолжился человек.

Творец смотрит на ладони,
и думает, что часть от них.

Если стоять к окну спиной,
кроме топчана
и печки
в лачуге ничего нет.

Если стоять лицом к окну,
нет лачуги.

И только оконная рама
не может определиться в пространстве.

43 апреля 2000 года

43 апреля 2000 года
мне было восемь лет.

Тогда ещё учили по старым учебникам
историю и русский язык.
И математика была другая,
маленькая.

Стоял холод.
Никак не мог начаться май.

Наш брат крутил немецкий карандаш
и не знал,
что изгиб окажется переломом.

Тогда резко потеплело.

И когда все радовались теплу,
где-то в затхлой комнате
сидел неизвестный человек
и среди посторонних предметов
понимал умом то,
во что не верил.

Жаль, что он умер,
не написав и строки.

Комната

Человек назвал Ничто,
выключил свет
в одной из комнат,
куда не имел мечты.

Человек рассказал всем,
что назвал небытие
небытием.
И каждый стал искать
в своих домах
больших и маленьких
комнату с выключенным светом.

Люди
переминались в прихожих,
обманывались в чуланах,
заходили в чужие спальни,
в общем, обнаруживали приметы
своей незнакомой жизни.
Но не находили той комнаты.
Наконец, они перестали искать
и ограничились жилплощадью
равной потребностям тела.

Скоро комната стала притчей,
темнота в ней –
мечтой безумца.

А тех, кто находил, –
им не верили,
называли слепцами,
ибо кто ещё
может видеть темноту
в освещённом доме?

И любой нашедший комнату
отныне мучается в темноте,
потому что не может её познать.
 

Алеф

Когда я лежал в забытьи
и перестукивался сердцем с поездом,
меня терзала
пустота целого
и полнота частей.

Я вспоминал
моменты, не созданные для памяти,
сны, которые забывал навсегда поутру,
людей, от которых остаются только имена и наименования.

На теле вы́сыпала роса болезни.
Ведь я всегда полагал,
что знаю, что не знаю.

Оказалось – наоборот.
Я не знал, что знаю.
Это слишком много для одного человека.
Вышла ошибка.
Поезд остановился.
С таким не живут.

Формула жизни

Когда роботы будут писать книги,
иметь семьи,
жить нашими жизнями,
вместо нас,

тогда цветы будут пахнуть,
моря шуметь,
музыка звучать,
солнце гореть
вращаться земля–
вхолостую,
ни для кого,
просто так.

И стихи будут ряды однородных цифр,
а не слов.

Безжизненная планета,
полная движения.
Игра в общество.
Имитация жизни.
Триумф прогресса.

И одинокий робот
со скрытой ошибкой в программном коде
выводит на изнанке листа с тремя законами роботехники
формулу жизни.
 

Лот

За памятью вернулся Лот.
Но теперь Лот не тот.
Тишина и покой в родных городах,
разрушенных
временем и народами, его же потомками.

Долго шёл по пустыне Лот,
ностальгией мучимый.
Так далеко всё, что было!
Дальше глагола и истории…
Такова трагедия героя мифа.

Долго шёл по пустыне Лот,
казнимый памятью,
по привычке не оборачиваясь назад.
Да и позади-то было то же,
что впереди. Горести.

Долго шёл по пустыне Лот,
жаждой гонимый.
И когда встретил соляной столб жены своей,
обнял и заплакал безутешно:
"За что мне было жить так давно?"
И в слезах его сыпался песок эпох.

Древний старик в огромной песочнице.
Бог.
 

Сказка

Жили-были дед да баба,
и была у них курочка ряба.
Снесла курочка яичко:
яичко не простое,
золотое.

Дед
бил, бил –
не разбил;
баба
била, била –
не разбила.
Мышка бежала,
хвостиком махнула –
яичко упало
и разбилось.

Дед и баба плачут.