Когда же придет вода?

Проснувшись от сигнала эвакуации, Алена спасается на чердаке собственного дома от прибывающей воды. В то же время в другой стране её внучка Соломия наблюдает за горящими сибирскими лесами в компании выпивающих «героев спецоперации». Проникновенный рассказ «Когда же придет вода», построенный на дуальных оппозициях, описывает разворачивающуюся трагедию через жизнь разных поколений одной семьи.

Алена искала Аську недели две, даже когда все уже было понятно: восемнадцать лет — немало для кошачьего века, если нет ее у соседей, если застывший в последней агонии трупик не валяется на обочине дороги, то, значит, почувствовала зов смерти и ушла. Сама ушла, туда, где ее никто не найдет в последние минуты.​

Минуты? Или время для кошек идет как-то по-другому?

Потом стало не до нее, под утро изможденная Алена проснулась от странного гула, выглянула в окно и увидела воду, много воды. В беспомощном сигнале об эвакуации — гул, как оказалось, шел от кого-то из соседей, чья машина еще не ушла под воду, уже не было никакого смысла, в предрассветном мареве было видно, что вода прибывает быстро.

Алена выключила все электроприборы на первом этаже, взяла документы, деньги, радиоприемник, свой старый ноутбук, какие-то продукты из холодильника, и пошла на второй этаж, а оттуда, подумав, на чердак. Может, схлынет? Сюда дойти не должно.

Последние новости, которые удалось прочитать — затопление, ждите помощи…

Через несколько часов уровень воды дошел до второго этажа, спускаясь с чердака, Алена попадала в лужу.

— Может, кто-то приплывет за нами? — подумала Алена.

Но никого не было. Еще через час вода поднялась, наверно, на полметра, и Алена увидела, как по ее улице стали проплывать трупы — людей, собак, почему-то свиней.

Потом вода перестала подниматься, а трупы плыли.

На чердаке было душно от пыли, Алена не ходила обычно сюда — тут хранились старые вещи Маринки и Соломии. Алена каждый раз удивлялась — и кто придумал назвать так дочь! Двадцатилетняя дура Маринка хотела дать нежданному ребенку непременно редкое, красивое имя. Алена не раз предупреждала, что в школе девочку задразнят Соломой, но та, поди ж ты, уперлась.

Соломия так Соломия.

Сбылись ли ее предостережения, Алена не знает, так как через шесть лет после рождения Соломии Маринка познакомилась с каким-то бурятом и уехала с ним в его далекий сибирский городишко. И все — как отрезало, к матери больше не приезжала, только звонила, и то минут на пять, на десять. Потом присылала фотографии подросшей Соломии и себя в форме местного маникюрного салона. Ну, как будто нормально у них все, а что там на самом деле — кто знает?

Алена по совету какого-то раскрученного психолога каждый раз, когда нападал тревога за дочь и внучку, спрашивала себя: я могу как-то повлиять на их судьбу? Нет? Раз нет, то, значит, нужно отпустить ситуацию.

Когда Маринка и Соломия уехали, Алена завела Аську — спонтанно, просто приютила заблудшую кошку. Раньше она кошек не любила, да и детей не особо жаловала, но привыкла уже о ком-то заботиться, пусть будет хотя бы кошка.

Еще через два года ее уволили из магазина, и она стала подрабатывать расшифровками интервью и переписыванием текстов. Какое-то есть для этого иностранное слово — рерайт, кажется. Не зря Алена в школе была первой что по русскому, что по украинскому языку.

Дома, конечно, целый день тоскливо сидеть. Хорошо, что есть Аська, все-таки живая душа. Была.

***

— Эээй, Солома, давай, не отнекивайся! — ревел мужской голос. — Чё с нами пить отказываешься, зазналась?

Они орали что-то еще, у Соломии перед глазами все плыло — от дикой сибирской жары и от того, что этот алкомарафон продолжался уже трое суток. Между ее поселком и границей города было километров десять густого леса, разрезанного дорогой. Этот лес горел уже у самого ее жилмассива, и на работу в город, понятное дело, никто не ездил. А значит, все пили либо сидели по домам, или сидели по домам и пили.

В двадцать четыре года не усидеть с матерью да с ее мужиком в раздолбанной однушке, поэтому Соломия ушла… когда? В среду? В этот, как его, «ЕвроДискоКлуб» на Ленина, ну и понеслось. Там отдыхал Юрик — бывший одноклассник, неплохой, в общем, парень, в школе они дружили. Поехали к нему, он жил в частном доме своего деда, там были еще какие-то его знакомые, парни и девчонки, кого-то Соломия знала…

А потом пришли эти, и сразу веселье куда-то улетучилось, появилось напряжение.

— Пацаны со спецоперации вернулись, — сказал Юрик. — Надо уважить.

Один подсел прямо к ней — как назло, самый мерзкий, с землистым лицом, в ранних морщинах.

— Зато герой, боролся с нацистами, — пыталась убедить себя Соломия. — Спасал… кого? Нас спасал. Или мою бабушку, у меня же там была бабушка, вдруг она страдала от нацистов, а он ее спас?..

Он же сам рассказывал, как закладывал взрывчатку, чтобы их там всех… к хуям… смыло, что ли. Или разнесло. За нее, за будущее, за детей, за дедов, которые на Берлин…

Дальше она помнит все неразборчиво, он заснул, больно сжав ее руку, через несколько часов проснулся, стал трясти ее — тебя как звать? Что за имя? Это нацистское имя, я там баб с твоим именем встречал…

Она тогда вырвалась и побежала, а куда было бежать? Как бежать? Кругом дым, вдали огненное зарево. Не скроешься.

Вернулась обратно, ну, они уже и забыли все.

Эти, со спецоперации, принесли еще водки, и все повторилось на следующий день.

— Солома, пей давай! — продолжал орать кто-то над самым ее ухом.

Было трудно дышать. Перед глазами все плыло.

— Воды, дайте воды, — прошептала она слипшимся ртом. — Когда же придет вода?..

***

Вода медленно, но прибывала. Алена раскопала на чердаке сдутый спасательный круг в виде гуся, маленькая Соломия ходила с ним на речку.

— Хоть что-то, — подумала она. — Может, хоть немного на воде продержусь.

И потом:

— Аська, ты молодец, вовремя ушла, как бы я сейчас тут с тобой.

К вечеру до Алены добрались усталые спасатели, отвезли в райцентр и подселили к молодой семье. Она легла на предложенный матрас и забылась почти на сутки. Снились гуси, много гусей, сначала они были спасательными кругами и плыли по реке, а потом расправляли крылья и улетали, снилась степь, из сочного разнотравья превращавшаяся в выжженную землю, снились горящие кроны деревьев, потом будто кто-то легкий мягкими лапками пробежал по ней, и она проснулась.

— Аська? — спросонок подумала она.

И тут же вспомнила, что Аськи нет, давно уже нет, и дома нет, и она временно живет в чужой семье. И что в этой семье нет кошек, ведь у кого-то на них аллергия.